Дейв Кларк - это главная визитная карточка английской техно-сцены. Личность незаурядная и бескомпромиссная, но разве может быть иначе в техно? Дэйв всегда считал себя солдатом, который служит музыке, и в его случае поговорка "Солдат спит - служба идет", к счастью, не работает... 

Что сделало Дэйва Кларка таким, каким он есть сегодня? Нападения на людей на улице и сочетание хобби обоих своих родителей – музыкальные записи матери и технологические новинки отца. У мамы Дэйва была целая коллекция пластинок старого диско в духе Roy Ayers, Lonnie Liston Smith и Crusaders. Отец очень любил технику: в доме были деки для записи, бобины, машина для искусственного эхо, а гостевую он превратил в настоящую дискотеку. Он даже сделал программу для радио BBC о квадрофоническом звуке. Тем не менее, в переходном возрасте бунтарь Дэйв не мог ужиться с собственными родителями и переехал на чердак, где все обтянул фольгой и создал свое высокотехнологическое логово, забрав у отца светомузыку и музыкальное оборудование. Здесь-то он и записывал кассеты для своих друзей и разбирал магнитофоны и усилители, чтобы посмотреть, как это все устроено. Он слушал все: от соула и нью-вейв до психоделики и первого чикагского хауса. 

Кларк бунтарь по натуре. Бунтарские черты его характера начали проявляться в нем еще в брайтонской школе: «Школа, в которой я учился, делала из нас бухгалтеров, юристов или солдат для армии. Система в раннем возрасте ломала в нас дух свободы, и уже тогда я протестовал всем своим существом против этого. Я инстинктивно чувствовал, что это неправильно и ни к чему не приведет. Я всегда вел себя плохо по отношению к власти.» Неудивительно, что его несколько раз исключали из школы. Эта черта его характера останется определяющей и в будущем. В музыке Кларк станет своего рода аутсайдером, который знает на 100%, что он хочет и к чему он стремится, говорит об этом громко и открыто. Он всегда будет выступать в защиту свободы личности и ее воплощения. 

В школе Дэйву посоветовали стать программистом, но его родители развелись, и жизнь в семье стала совершенно невыносимой. В 16 лет он ушел из дома. Конечно, он делал это и раньше, но в этот раз он твердо решил не возвращаться. Какое-то время он спал на улице. Наконец, один из его друзей предложил ему временно пожить у него. Дэйв устроился работать продавцом в обувном магазине. Это позволило ему снять с приятелем комнату на двоих. Единственное, что помогало ему держаться на плаву, - любовь к музыке: «Музыка всегда помогала мне прорваться, даже в те времена, когда у меня ничего не было. Музыка дала мне все, и я чувствую, что я должен отдать ей долги. Я не знаю, что бы я делал без музыки. Музыка в моей крови, в моих костях. Это единственная постоянная вещь на протяжении всей моей жизни.» 

И вот однажды он пробил себе место ди-джея в брайтонском клубе Toppers. Вечеринки Дэйва оказались столь успешными, что об этом начал беспокоиться DJ JD (никто иной как Джон Дигвид (John Digweed)), чьи вечеринки тоже проходили в клубе Toppers. Кларк вел спартанский образ жизни: после покупки пластинок в его кармане оставались лишь пять фунтов, на которые нужно было прожить весь день. Теперь, спустя годы, когда его выступления забукированы на полгода вперед, Кларк смотрит на то время как на период обучения и становления.

Фундамент репутации Кларка был заложен серией EP под общим названием Dave Clarke Presents: Red, всего вышло три пластинки: Red 1 в 1993, Red 2 в 1994 на Bush Records и Red 3 в 1995 на лейбле Deconstruction (основатель лейбла – Майк Пикеринг (Mike Pickering), главный элемент коллектива M People, ди-джей, выступавший в легендарном манчестерском клубе Haсienda, «самый уважаемый ди-джей Великобритании», как его назвал журнал The Face). Дэйв и по сей день использует сэмплы из серии Red в своих сэтах. Своим первым альбомом “Archive 1”, который вышел все на том же на Deconstruction в 1996 году, Дэйв Кларк, смешавший брейкбит, техно и электронику, продемонстрировал пуританской техно-сцене того времени, что всеобщие стереотипы в отношении того, как должно звучать техно, его никак не касаются. 

Сегодня Кларк «специализируется» на техно и электро: «Для меня это разные BPM, разная структура треков, расположение битов, но для меня они представляют собой нечто единое. Я уже очень давно работаю с этими стилями. Я стараюсь просто слушать музыку как музыку, если она хорошая – он хорошая, если я могу ее сыграть – я ее сыграю.» Он смотрит на свою музыку как на альтернативу танцевальной музыке вообще и полагает, что техно и электро находятся на периферии танцевальной культуры. Вкусовые пристрастия Дэйва Кларка можно оценить, послушав миксы World Service, вышедшие в двух частях: первая на лейбле React в 2001 году, вторая на лейбле Resist Music в 2005 году. 

Дэйв – большой любитель новых технологий, проникающих все глубже и глубже в нашу жизнь, однако что касается музыки, то здесь он скорее консервативен – и это характерно для многих ди-джеев первой волны. Демонстрируя великолепную технику сведения (а однажды он даже заявил, что техно-ди-джеи гораздо техничнее ди-джеев других жанров), Дэйв, к примеру, не проникся новой технологической модой – миксовать видео. Он объясняет это тем, что внимание людей не должны отвлекать визуальные эффекты, потому что для него главное – это музыка, того же он ждет и от своей публики. Конечно, полностью игнорировать цифровую революцию он не может и играет на CD. 

Вот что он говорит: «Все ди-джеи делают ошибки, и я не исключение. Миксинг CD, конечно, проще, но здесь есть свои проблемы и особенности, к которым надо адаптироваться. Миксинг на Ableton Live – это о-о-о-чень просто. Согласен, нужно знать, как спрограммировать, но для меня Ableton Live - это просто последовательное набрасывание заготовок друг на дружку без особых рисков.» Собственно игнорировать XXI век Дэйв и не собирается: «Мне, на самом деле, насрать на винил! Я говорю так, чтобы уколоть тех людей, которые меня раздражают тем, что в своем сознании они живут, засунув голову в песок, и думают, что все плохое просто пройдет. Винил был прекрасным носителем. Единственное, за что мы должны быть благодарны винилу – за то, что это был стандарт. И это очень важно. В компьютерном ди-джеинге нет стандарта, на котором бы держалась сцена и индустрия. И именно поэтому я выбрал CD. Это стандарт. Рекорд-компании по-прежнему могут выпускать CD, а люди по-прежнему могут покупать CD… Вся моя студия – это железо. У меня есть синтезатор, но я не использую на нем audio, только когда работаю с вокалом. У меня есть Cubase и Logic, но на них я тоже не использую audio.

У меня есть wave-плагины, но они не звучат так же хорошо, как и железо. Даже кабель, подключаемый к железу, играет свою роль! Все должно играть свою роль. Лэптоп существует для того, чтобы вести бухгалтерию, ухаживать за своим садом, ходить в Интернет, чтобы писать письма и отправлять факсы со словами: «Почему вы так дорого с меня взяли? Верните мне деньги!» CD плейер нужен для того, чтобы проигрывать CD. Я хочу, чтобы та или иная вещь выполняла свои функции максимально качественно. Поэтому у меня железный сэмплер! Он делает то, что и должен делать.» 

Кларк славится своими «горячими» взаимоотношениями с прессой: «Журналисты мне всегда пудрят мозги! Либо они ничего не понимают в том, о чем говорят или спрашивают, либо в них нет страсти и любви к своей работе, либо они просто откровенные хамы. А бывает, что все это получаешь в одном флаконе! Это просто невероятно! В Великобритании есть несколько хороших журналистов, но большинство из них меня не любят» (в интервью inthemix.com). Однако во многом с Дэйвом можно согласиться, очень часто журналисты от танцевальной индустрии ничего из себя не представляют в профессиональном плане.

Напротив, журналист сайта Resident Advisor совсем иначе отзываются о Кларке: «Если кто-то еще скажет, что он неприятный и грубый собеседник, я брошу в того камень! Кларк был самым информативным, умным и забавным парнем на всей конференции (речь идет об Amsterdam Dance Event – dommino).» А вот что о нем говорит DJ Hell: «У большинства людей складывается неправильное представление о нем, он очень хороший парень и он очень забавный, а для меня это один из самых великих ди-джеев и продюсеров. Он мне нравится как человек, мы друзья и очень уважаем друг друга. Когда он разговаривает с прессой, он говорит очень громко и четко – многим это не нравится.»

Дэйв и по сей день предпочитает маленькие клубы, зачастую выступая лишь для пары сотен человек. Всякий раз Дэйв учится у публики, хотя сам он не любит «учить» публику: «Музыка всегда одновременно развлекает слушателя и учит его. Я не очень-то люблю это слово – учить – потому что оно подразумевает, что ты умнее. Это не так. Просто музыка – это моя жизнь. Музыка значит для меня больше, чем для среднестатистического слушателя, поэтому мое представление и понимание музыки более четкое. Я использую свои знания и свое понимание музыки, чтобы показать слушателю что-нибудь интересное.» 

Как и многие другие авторитетные артисты, Дэйв сетует на мейнстрим, царящий в Англии: «Не могу сказать, что Англия – это ужасная страна в музыкальном плане. Несмотря на все эти разговоры о том, что музыка умерла в Англии, здесь по-прежнему выпускается очень много хорошей музыки, не важно: техно- или поп-музыки. Но определенно есть отрицательная тенденция в отношении того, как эта музыка подается публике. Радиостанции (частные и государственные) сделали из хорошую музыку чем-то таким маргинальным, что публика стала думать, что другой музыки нет вообще кроме той, что играют по радио. Очень мало по-настоящему талантливой музыки. Такое ощущение, что музыка выпускается на конвейере. Такие музыканты как Джо Джексон (Joe Jackson) и Элвис Костельо (Elvis Costello ) никогда бы не смогли добиться признания, если бы появились сегодня. 

И это очень грустно. Я всегда буду поддерживать артистов, которые делают хорошую музыку, и к таковым по-прежнему относятся и британские музыканты. Но вся радио-индустрия должна быть перевернута с ног на голову, чтобы радио могло влиять на развитие музыкальной культуры. техно никогда не было представлено должным образом на широкоформатном радио в Великобритании. Я помню, как где-то цитировали Пита Тонга (Pete Tong), который сказал, что для программы о техно нет места на радио. Мне ничего не стоило организовать такую программу в Бельгии, Португалии и даже Стамбуле! У меня была первая радиопрограмма о техно на этой планете! Но разве смог я найти место этой музыке на радиоволнах Великобритании? Нет. Как бы там ни было, я плюнул на эту идею, и могу сконцентрироваться на написании музыки.» 

«Я не думаю, что мы потеряли страсть к музыке. Просто люди в массе своей стали меньше интересоваться музыкой. Причин тому много: коммерческие рекорд-компании предпочитают публику, в которой нет страсти. Потому что страсть нельзя контролировать. Мы потеряли очень много лейблов, которые понимали, что такое страсть. Я думаю, что когда бизнес-модель по продаже музыки эволюционирует и изменится, у нас появятся культовые порталы, у которых будут свои последователи, как, например, последователи Stiff Records и Underground Resistance. Я не очень-то беспокоюсь о будущем, потому что вижу, что есть большая вероятность того, что соотношение сил в этой индустрии изменится.» 

Сегодня Дэйв добился много. Он любит кубинские сигары и быстрые машины. После того как Дэйв стал проводить больше времени в Амстердаме (фактически он живет и в Англии, и в Голландии), он пришел к выводу, что в этом городе ему все равно, на каком автомобиле разъезжать, лишь бы там была хорошая аудио-система. В последнее время его стали замечать в кофе-шопах со своими британским друзьями, хотя Дэйв известен как ярый противник наркотиков: «Вокруг меня всегда были люди, которые курят, но меня это не волнует. 

А вот люди, которые употребляют кокаин, бесят меня по-настоящему своим раздутым эго. У меня сразу меняется отношение к человеку, если я узнаю, что он употребляет кокс». «Я думал о том, чтобы переехать однажды в Амстердам, со времени моей первой голландской вечеринки в 1988 году. Это очень умиротворяющий город, который выглядит очень богемно. Я бы никогда не смог жить в Штатах, пока Буш у власти, даже бы не стал рассматривать такое предложение. Многие промоутеры приглашали меня туда, но поскольку среди них есть мои друзья, я не могу туда поехать туда «по работе». Я очень люблю Нью-Йорк. Еще очень люблю Мельбурн, прекрасные люди, вкусная еда, очень дешевая собственность (по европейским стандартам), но уж очень далеко от мира. Можно отдохнуть там, но жить никак не получается – все дела в Европе.»